Нападения продолжались, и когда на допрос вызовут Драко — лишь вопрос времени. С чего они взяли, что эта жалкая шайка-лейка вообще связана с Темным Лордом? Темной метки на месте преступлений не было, как и остатков их магии в принципе. В мире полно всякого дерьма, помимо Пожирателей смерти. Тупость авроров напрягала, отдаваясь в висках головной болью.
Он знал, что скоро его призовут им на помощь, что они дадут знать о себе самым ужасным способом, но надеялся, что это случится после окончания учебы в Хогвартсе, а возможно, их успеют поймать до этого.
— Ты не читаешь письма от матери? — прошептала Панси на ухо, легонько лизнув ушную раковину и отвлекая от мыслей.
— Позже, когда буду один, — соврал он, убирая письмо в сумку.
Иногда, позже означало — никогда.
***
Гермиона нервничала так сильно, что на секунду даже захотела пропустить урок и сбежать обратно в башню, заперевшись ото всех. На нее сегодня смотрели все парни, кроме одного, самого нужного.
Невилл, когда она прошла мимо него в коридоре, испуганно выронил все книги, Симус пошло присвистнул, окидывая ее взглядом с ног до головы и тут же получая по макушке от Дина, а Гарри смотрел на нее так, будто она голая. Абсолютно.
И если Гарри смотрел так на партнеров для секса, то Гермионе их было искренне жаль.
— Гермиона, ты, — Поттер подбежал к ней, буквально закрывая от сокурсников своим телом, — что на тебе надето?
Она нахмурилась и строго посмотрела на него.
— Юбка, — прошипела, гордо приподняв подбородок. Даже на каблуках она была ниже Гарри. — У половины девочек в школе такая длина.
Гарри задумчиво почесал затылок, удивленно оглядываясь и понимая, что она права. У всех девушек длина юбок была практически такая же, у некоторых даже выше, но ни на кого не обращали столь пристальное внимание, как на Гермиону.
— Но это же ты! — воскликнул он и сам испугался того, что только что сказал. — В смысле, прости меня, я не подумал, — он поднял руки к груди и отошел на шаг, опуская глаза вниз, но быстро возвращая их к ее лицу.
— Лучше молчи, Гарри Джеймс Поттер! Целее будешь!
Она показательно вытащила из сумки толстую книгу по Истории магии и углубилась в чтение, игнорируя его взгляд, тем самым прекращая разговор, пока Гарри неудобно мялся рядом. Рон тактично молчал, не решаясь что-то сказать вообще, потому что его бы она точно слушать не стала, а молча прокляла.
Все их одноклассники смотрели, и Грейнджер со вздохом поняла, что не такая уж это и прекрасная идея — поменять стиль в одежде. Ей не нравилось столь пристальное внимание, но игра стоила свеч.
Урок начался, и Гермиона с удовольствием решила начать осуществление своего плана как можно скорее. Она села прямо напротив Нотта, на соседний ряд, но партой ближе к профессору, и единственная проблема теперь заключалась в самом Нотте.
Тео спал уже двадцать минут урока, положив щеку на сложенные руки, и был повернут всем корпусом ровно на учителя. Глаза закрыты, солнечный луч игриво окрашивает его левое веко, и он недовольно морщится, перемещаясь чуть правее от света. Кудри аккуратной прической лежат на его лбу, плечи расслаблены. Красив как бог, но в то же время его красота казалась девушке дьявольской. Что-то было в его зеленых глазах — дикое и необузданное, порой страшное, и этот необычный страх — не как перед боггартом — разжигал в Гермионе те чувства, которые она старательно прятала глубоко внутри.
Его изгиб губ, идеальная форма бровей со шрамом поперек глаза, придающим ему оттенок суровости, теплый цвет кожи — он был создан, чтобы люди любовались им.
Теодор Нотт был действительно красив, и Гермиона вздохнула, не в силах отвести взгляд.
Но насколько он был красив, настолько он был и неприязненно настроен по отношению к ней, будто она была его триггером, отчего он начинал поливать ее грязью. Будто вся его красота обращалась в злость именно на нее. Но то, как он вел себя ранее, как он был галантен по отношению к ней несколько дней… Она не могла это забыть, ей хотелось еще.
Хотелось, чтобы он разорвал ее одежду, называя грязнокровкой, и тут же укрыл своим телом ото всех, шепча на ухо привычные ему слова ненависти, покрывая ее лицо нежными поцелуями.
Ее разрывало от желания прикоснуться к нему.
Поцеловать его.
Доставить ему запретное удовольствие, которое мужчины так любят.
Она была влюблена в него по уши, утопая в этой трясине из любви и ненависти.
А он даже не смотрит на нее.