После вскользь брошенного взгляда на ее шею, он неопределенно пожимает плечами.
— Ты его обронила.
— А где?
— Да не знаю я! — откуда не возьмись в нем вспыхивает злость, и Якумо опрокидывает в себя порцию бренди размером в парочку черпаков. Она не успевает опомниться, как бутылка кончилась, но сказанные слова остались висеть в воздухе.
Пожалуй, она переборщила с допросом. Откуда он должен это знать? Скорее всего в тот момент его рядом попросту не было, иначе бы он непременно ей все рассказал. Ведь он ничего от нее не утаивал. Никогда не утаивал…
Якумо вздрагивает, когда она трогает его за руку, соскребающую этикетку с бутылки.
— Спасибо, Якумо. Спасибо за то, что вернул мне Оливера.
При виде ее ласковой улыбки Якумо немного приободряется, но ясно, что чувствует себя отвратительно. Неудивительно! От такой лошадиной дозы спиртного даже чертям тошно станет. Одно радовало: лыко пока вяжет. Пожалуй, если постарается, у него еще хватит сил на то, чтобы потащиться за добавкой.
Отвечая взаимной улыбкой, Якумо поначалу нерешительно, но потом, словно поняв бессмысленность ненужной скромности, уже увереннее обнимает ее руку своей ладонью и гладит большим пальцем ее кожу, совсем незамысловатым движением взад-вперед. Как это расслабляет. Его ладонь плотная и теплая. Не хочется, чтобы Якумо останавливался, но у него, кажется, возникают свои причины, чтобы прекратить. Чувство уюта и безопасности тает как дым. За приятными ощущениями Вивьен и не заметила, что закрыла глаза. Якумо не оглядывается, зато она смотрит на него не отрываясь. И видит, что его мысли далеко не с ней.
— Якумо, ты в порядке?
От удивления Якумо на секунду даже забывает, как правильно дышать, но поспешно приходит в себя. Меняется в лице и склоняет голову, нервно массируя шею рукой, которой недавно обнимал ее пальцы.
— Да… Да, я в порядке. Как обычно, — отмахивается он. — Просто задумался кое над чем.
— Над чем же?
— Ну… почему из всех, кто был в твоей жизни, ты вспомнила только меня?
И правда, почему… Она задавалась этим вопросом и раньше.
— Что, я настолько неотразим и незабываем?
Шутка ее только расстраивает.
— Честно, Якумо, не знаю, почему.
Якумо закатывает глаза и вздыхает.
— Тю… Сразу вот так сдаешься, даже не попробовав раскинуть мозгами?
Если бы он знал, сколько раз она задумывалась об этом после воскрешения. Сто раз? Триста? Тысячу? Никаких пальцев не хватит пересчитать. И всегда на ум приходило одно и то же: разве могло случиться иначе? Она не могла не вспомнить его. Словно это было просто. Как будто они всегда были вместе. Вивьен и Якумо. Одно имя не может существовать без другого.
— Ну вспомнила и вспомнила. Какая разница? — шепчет она.
Якумо пристально вглядывается в ее лицо. В его глазах, полных странного золотого блеска, просьбы столько же много, сколько в голосе:
— Пожалуйста, подумай хорошенько: почему именно я?
Она не называет настоящую причину, но говорит правду. Правду, которая смахивает на окончательное поражение и трусость.
— Помнишь, как ты говорил мне о своих друзьях? Как они тебе важны и что ради них ты готов рискнуть всем? — Якумо смотрит на нее с необъяснимой тревогой. — Ты мне очень важен, Якумо. Чтобы я, в конце концов, без тебя делала? Ты рядом, даже когда я делаю вид, что не хочу этого… Мы вместе через столько прошли… Я не могу найти ни одной причины, почему я не должна была тебя вспоминать… ведь ты мой единственный… самый близкий друг…