Наконец раздался шорох и скрип, потом калитка в воротах открылась, и оттуда вышел монах.
— Рене! Мы тебя ждали, — радостно произнес он. — Мы открываем двери не всем, но лишь достойным. Добро пожаловать в семью!
“Интересно, — подумала Рей, — про семью они поют всем, или только тем, про кого известно, что они сироты?”
Круглый сирота Рене Морель шмыгнул носом.
— Проходи-проходи! — монах улыбнулся. Несколько преувеличенно и натянуто, но Рене этого, конечно, не заметил.
— Я… Спасибо, святой отец, — ответил бедняга Рене и шагнул навстречу собственной погибели.
В привратницкой ей выдали монашескую рясу и стопку каких-то брошюр. Телефон и документы, как она и ожидала, отобрали, точнее, “взяли на хранение”. Книги оставили.
— “Приказ 66”? — с одобрением сказал монах, увидев обложку.
— С этой книги начался мой путь к истинной вере, — скромно сказал Рене. — Я знаю, что она не католическая, но…
Но именно на форуме “Приют спасенных душ”, где обсуждали эту книгу, она и познакомилась с неким пользователем под ником Général. Его упоминал и Финн, тоже попавший в умело расставленные сети. Рей отмечала, как ловко и четко, словно по методичке, этот загадочный Général обрабатывает наивных новичков. Сначала приглашает пообщаться в закрытый раздел “для избранных”, где толкает свои проповеди, а потом начинает втираться в доверие уже в личных сообщениях. Поет про особый потенциал, про то, что он “сразу понял, какой ты особенный”... Приглашение приехать в святое место тоже, конечно, не заставило себя ждать.
— Это хорошая книга. Ты молодец, Рене! Что ж, у тебя есть пара минут, чтобы переодеться. Ты как раз успел к вечерней проповеди!
“Умно, — подумала Рей. — Начнут промывать мозги на голодный желудок.”
Она была рада, что перекусила перед тем, как приблизиться к монастырю, а особенно — что выпила кофе, сваренный мадам Канатой. Кажется, именно благодаря ему она чувствовала себя по-прежнему бодрой и полной сил, несмотря на то что проторчала столько времени у стен обители.
Во дворе было пусто, но Рей не оставляло ощущение, что за ней наблюдают. Провожатый, чьи шаги гулко разносились по старой брусчатке, уверенно вел ее куда-то — она ожидала увидеть что-то вроде отдельного здания, где живут монахи, но направлялись они почему-то наискосок, к правой монастырской стене. Рей с удивлением поняла, что по всему периметру к внешней стене, оставшейся от старого аббатства, примыкала еще и внутренняя — низкая и толстая — и в ней виднелся ряд дверей. Так что это — кельи? Хм… Как им удалось получить разрешение на такие значительные переделки? Аббатство было памятником архитектуры! Черт, люди, живущие в некоторых старых домах, стену просто так просверлить не могут, а тут… Да, департамент культурного наследия явно… смотрел куда-то в сторону! Интересно, почему… Хотя для секты все было вполне разумно и удобно устроено: монахи как на ладони, наверняка тут кругом камеры. Выйти из кельи так, чтобы тебя никто не заметил, невозможно…
Провожатый как раз распахнул одну из дверей и жестом пригласил ее войти. Там и в самом деле оказалась маленькая комнатка с умывальником, узкой кроватью и вешалкой. Крошечное оконце, утопленное в толще стены и забранное решеткой, едва пропускало свет. А еще — отметила Рей — изнутри нельзя было запереться. Ни засова, ни щеколды.
Она сняла куртку, кинула рюкзак на кровать и натянула полученную рясу прямо поверх свитера, грея дыханием озябшие руки. Интересно, жил ли тут кто-то до нее? Что с ним стало? Есть ли в комнате камеры? Но времени осматриваться не было. Ее провожатый ждал под дверью.
— Ну, как тебе твоя комната? — участливо поинтересовался он. — Как у отцов-пустынников, правда? Мы тут тоже в каком-то смысле в пустыне, кругом сплошной лес…
— В ней есть все необходимое… — мудро ответил Рене. — И ничего не отвлекает от главного.
— Молодец! Думаю, ты без труда впишешься в нашу жизнь, Рене. В отличие от большинства твоих сверстников, ты умеешь отличать важное от второстепенного. Но это, конечно, не значит, что тебе не нужно руководство!