– Нет, ничего нет!
– Ищите! Ищите, пока не найдёте!
– Мне кажется, это бесполезно, господин капитан, – тихо пробормотал стоящий рядом боцман.
– Почему? Нужно искать, – возразил тот.
– Прошло уже слишком много времени. И к тому же сейчас ночь и совсем ничего не видно вокруг.
Прибежал вахтенный офицер.
– Ну что?!
– Есть, господин капитан! – запыхавшись, отрапортовал он. – Господин Луис Альберто с супругой живут в двадцатом номере первого класса.
– Жили… – тихо поправил капитан.
– Что? – не понял офицер.
– Жили. Господин Луис Альберто утонул. Матросы ещё ищут его, но это почти бесполезно. Видно, он сразу пошёл ко дну, как колода.
– Скорее всего, – кивнул головой Казимир, который присутствовал при разговоре.
Капитан подошёл к бортику.
– Возвращайтесь, искать бесполезно! – крикнул он матросам в шлюпке и повернулся к вахтенному офицеру. – Пошлите радиограмму, чтобы выслали сюда спасательное судно.
– Уже послал.
Подойдя к Казимиру, капитан сказал, опустив глаза:
– Даже не знаю, как сообщить о случившемся его жене.
– Я помогу вам, – сказал поляк.
– Почему? Зачем вам это делать?
– Ведь я последний, кто видел беднягу, – объяснил Казимир. – И поэтому я считаю себя обязанным сделать это.
– Спасибо вам большое! – искренне поблагодарил капитан. – Я многое испытал в этой жизни, ко многому привык. Но никогда не смогу я привыкнуть к таким вещам, как эта. Уж лучше самому броситься в воду, чем объявлять родным о смерти человека.
Шлюпка причалила к борту, и матросы поднялись на судно.
– Выставить дозорного у борта до прибытия спасательного катера! – приказал вахтенный офицер. – Смена каждые два часа.
– Слушаюсь! – ответил один из матросов и занял место у борта корабля, напряжённо вглядываясь в темноту.
– Ну что же, молодой человек, – сказал капитан, взяв Казимира за локоть, – пойдёмте ко мне в каюту и пропустим по рюмочке бренди. Это событие не из самых приятных в жизни, а вам ещё предстоит самая болезненная часть процедуры – разговор с женой.
– Вдовой… – поправил его Казимир.
– Да, скорее всего – вдовой, – вздохнул старик. – Хотя у нас на флоте принято считать человека живым в течение двух месяцев после того, как он пропал без вести. Да и в любом страховом агентстве вам скажут то же самое.
– Я понимаю.
– Но… Чудес не бывает, и скорее всего вы правы.
Казимир промолчал и грустно вздохнул. Но в глубине души его очень порадовало высказывание капитана. Ведь если в течение двух месяцев этот Луис Альберто будет считаться официально живым, то можно спокойно снять все деньги с кредитных карточек, и никто не заподозрит ничего. Казимир даже невольно улыбнулся этой мысли.
– Чему вы улыбаетесь? – спросил удивлённо капитан.
– Да так, это у меня нервное, – оправдался поляк и перестал улыбаться.
В каюте капитан достал графин с бренди и два хрустальных бокала.
– У меня самый лучший бренди, – сказал он и, наполнив свой бокал до краёв, опрокинул его в себя. – Чёрт побери, очень неприятное событие. Да, я не представился, – сказал он, чокаясь с поляком. – Джеймс Стивенсон. Капитан первого ранга, Джеймс Стивенсон.
– Очень приятно. А я Казимир Квятковский, – представился поляк и выпил.
Капитан налил ещё, но Казимир отказался:
– Нет, спасибо. Лучше я пойду к госпоже Марианне.
– Да-да, конечно, – понимающе сказал капитан, провожая поляка до дверей каюты, – лучше не откладывать.
– Всего вам доброго, – попрощался Казимир и вышел.
Капитан ещё немного постоял перед дверью, потом вернулся к столу. На столе стояли два полных бокала. Джеймс взял один из них и выпил его до дна. Затем достал из шкафчика судовой журнал и открыл его. Взяв ручку, он сделал запись:
«26 августа 1989 года. 5 часов утра. Человек за бортом. Пассажир по имени Луис Альберто. По словам свидетеля, пассажира Казимира Квятковского, самоубийство… Принятые спасательные меры ничего не дали. Вызвано спасательное судно. Действую согласно инструкции. Капитан судна Джеймс Стивенсон».
Поставив точку, капитан ещё немного посидел и закрыл журнал. Взяв второй бокал, он выпил содержимое и прошептал со слезами на глазах:
– Упокой Господь твою грешную душу…
…Марианна спала, когда в дверь постучали. После ухода мужа она ещё немного понервничала, а потом успокоилась.