Мир потихоньку начал уплывать, отходить на второй план, рассеиваясь как морок и оставляя ее наедине с пылающим жаром и ритмичными ударами, глухо отдающимися в мозгу, как камертон создаваемой Снейпом мелодии плоти. Боль слегка притупилась, проникнув под кожу, слившись с телом в единое целое и мягко пульсируя, гипнотизируя, уводя сознание за собой. В ушах ритуальными барабанами застучала кровь, а по виску скатилась капля пота, слегка отрезвив, и Гермиона увидела перед собой размытую темную фигуру.
– Как твои руки, Гермиона? Ты можешь продолжать? – прозвучал рядом тихий шелестящий голос Снейпа.
– Д-да, сэр, – мысли спутались в лохматый клубок, и Гермиона с трудом поняла, что он спрашивает.
– Посмотри на меня.
Веки стали каменными, а глаза с трудом повернулись, но она смогла выполнить приказ и тут же провалилась в темную пугающую бездну его взгляда.
– Еще немного, – сказала бездна, и Гермиона ошалело кивнула, сомневаясь, что сможет справиться с собственным голосом.
Снова свистнула плеть и нежно поцеловала живот, а затем продолжила свои страстные ласки, пока огонь не перекинулся и туда, устремляясь выше, к груди, которой он лишь коснулся и отступил. Зазвучали шаги, то удаляясь, то приближаясь, и остановились рядом, выжидая.
– Будет больно, – рокочущий низкий звук сложился в слова, которые с трудом обрели смысл в одурманенной тяжелой голове. Больно? Куда еще больнее?
– Да, сэр, – произнес где-то совсем рядом чей-то чужой голос, и в соски словно одновременно вцепился острыми зубками какой-то маленький зверек. Живота коснулось что-то узкое и холодное, и где-то на границе сознания мелькнула мысль о зажимах с цепочкой.
Чей-то крик звенел в замкнутом пространстве комнаты и бился о стены в поисках выхода, и только закашлявшись, Гермиона поняла, что он принадлежал ей.
– Ты справилась, Гермиона, – мягкий бархат его голоса обволакивал, как вода. На щеку легла теплая рука, и длинные пальцы погладили влажную разгоряченную кожу. – Хорошая девочка.
В до боли сведенный живот ударила волна возбуждения, как прибой о прибрежные скалы, и Гермиона тихонько застонала, выдернутая из сладкого полузабытья, в котором парила будто в невесомости. Это была правда или сон? Снейп действительно гладил ее по щеке? Он действительно коснулся ее этими невероятными красивыми пальцами, о которых она так долго мечтала? Костер вожделения ярко вспыхнул между пылающими бедрами, и затуманенный взгляд встретился с глазами Снейпа, прося об одном. И словно сжалившись над ней, его рука коснулась сомкнутых половых губ и, решительно раздвинув их, погладила клитор.
Тело Гермионы выгнулось, повиснув на магических веревках, и снова раздался крик – хриплый, вымученный, умоляющий. По коже снизу вверх толчками расходилась сладкая нега в такт движениям длинных пальцев на влажном набухшем клиторе. Бедра льнули к его руке, но дрожащие ноги не находили опору, и Гермиона застонала, прося о большем.
– Смотри на меня, – приказал Снейп, и нельзя было не подчиниться властной строгой силе, исходящей от него. С трудом разлепив тяжелые веки, Гермиона взглянула и полетела в бездну, у которой не было дна – лишь черная живая круговерть, смертоносно-опасная, но не представляющая сейчас угрозы, тянущаяся к ней завихрениями тьмы не для того, чтобы причинить боль, а чтобы принять в свои колючие понимающие объятия.
Палец, кружащий на клиторе, скользнул ниже, и его место занял другой, не менее ловкий и проворный, а тот, чуть задержавшись у тесного входа, одним властным толчком проник внутрь, сразу отыскав самую чувствительную точку. Строгий жесткий ритм его руки, срывающееся дыхание, влажное хлюпанье и бездонные глаза – повелительные, непреклонные, – все слилось в безумную мчащуюся карусель похоти, которая подхватила Гермиону прямо посреди головокружительного падения в бездну и понесла вниз еще быстрее, без конца, без оглядки, пока сокрушительный сладостный удар не выбил дух, и она потеряла сознание, забившись в судорогах удовольствия на руке Снейпа.
Когда Гермиона очнулась, ее окружала теплая мягкость и окутывал горький аромат бергамота и можжевельника. Не открывая глаза, она лениво шевельнулась, и усталое тело пронзила ноющая приятная боль. Задница саднила больше всего, но не горела огнем, а лишь легонько тлела как угольки в остывающем камине. Вздохнув, Гермиона неохотно посмотрела перед собой мутным взглядом и с удивлением различила вокруг поляну желтых цветов, раскинувшуюся на яркой голубизне неба. Удивленно моргнув, она наконец смогла сфокусировать взгляд и поняла, что лежит в постели Снейпа, укрытая одеялом. Приподняв голову, она тут же рухнула обратно – силы оставили ее мгновенно.
Едва уловимый звук шагов приблизился к кровати и остановился, а звучный обволакивающий голос произнес:
– Выпей, Гермиона, – матрац рядом прогнулся, и сильная рука приподняла ее голову, а вторая поднесла к губам кружку с резко пахнущей полупрозрачной жидкостью. Затуманенный мозг отказался идентифицировать зелье, но Гермиона доверчиво сделала глоток, зная, что Снейп хотел ей помочь, а не отравить.