В Калтане как назло почти невозможно было отдохнуть. Поклонники подстерегали почти на каждом шагу, не давали прохода, просили фото и автографы. Конечно, Саша не отказывал никому. Он сдержанно улыбался в камеру, радуя ребят, но мыслями был далеко за пределами и этого места и такой родной области. Головин прокручивал в голове необходимые слова, которые он скажет Нике по возвращению в Москву. Теперь, когда он окончательно порвал отношения с Алиной, приложив к этому все усилия, молодой человек просто обязан был объясниться с Азаровой.
Правда первой мыслью была та, что девушка его выставит, даже слушать не станет. Но сейчас, когда им уже ничто не может помешать быть вместе, Саша не отступит. Он слишком рисковал, чтобы теперь получить отказ.
***
Ника выходила из торгового центра, когда ее кто-то откликнул. Девушка не сразу поняла, что зовут именно ее, ведь в таком многолюдном месте Вероник может быть больше, чем Иванов, Сергеев и Марий вместе взятых.
Покрутив головой в поисках человека, который теоретически мог интересоваться ее персоной, Ника пошла дальше, ссылаясь на обман слуха. Но не успела она сделать и пару шагов, как снова услышала громкое: «Вероника!»
Еще раз обернувшись, девушка увидела быстро идущего к ней Черышева. Денис пробрался сквозь непонятно откуда взявшуюся толпу, ведь парой минут ранее, людей, проходивших мимо было в разу меньше.
— Привет, — Черышев расплылся в улыбке. Он был рад встрече.
— Привет, — Азарова, казалось, забыла об их последней встрече, когда друг нещадно лез в душу, пытаясь найти там подтверждение того, что она влюблена в Головин. Черт! Когда же она перестанет думать о нем? Никогда, что ли?
— Как ты? — все та же улыбка, только некое беспокойство во взгляде.
— Хорошо. А ты? — главное, не подавать вижу, что на душе порой настолько паршиво, что хочется выть раненым зверем. Даже Миранчук со своим извечным позитивом не спасал, ведь стоило с ним попрощаться, вернуться в квартиру, и грусть накатывала, казалось, с удвоенной силой. Ника несколько раз гуляла с Антоном, видела, что он очень старался ей понравиться, только ничего, кроме благодарной улыбки за попытки поднять ее настроение со дна, молодой человек не вызывал.
— В порядке, — Денис осматривал девушку, заглядывал ей в глаза, вероятно, ища подтверждение ее словам, что у нее все нормально. — Перекусим где-нибудь?
— С удовольствием, — девушка улыбается, а Черышев не верит своим глазам.
Он забирает у Ники несколько пакетов, и они идут в ближайшее кафе. На пару многие оборачиваются, но не решаются подойти. Вероника даже радуется, ведь лишние слухи ей сейчас не нужны.
Заказав себе кофе, ребята удобно устраиваются за столиком. Дениса просто распирает от желания рассказать девушке о его удавшемся плане, но осознание того, что это ни к чему хорошему не приведет, берет верх.
Официант приносит кофе, улыбается, на все сто выполняя инструкцию общения с гостями, желает хорошего дня и уходит. Ника пьет медленно, наслаждаясь вкусом капуччино, который здесь, в «Ave Plaza», делают очень неплохо.
— Как тренировки? — нарушает молчание Ника. Тишина за столиком ее немного угнетает. Черышев прогоняет в голове пару фраз, которые девушке уж точно не следует слышать. Особенно о том, что Головин, казалось, вообще тронулся умом, когда, практически послав тренера куда подальше, свалил к родителям, чтобы обрести гармонию. Черчесов тогда просто рвал и метал, но совместными усилиями всей сборной его удалось успокоить.
— Как всегда: порой, очень утомительны, а порой — просто нереально быстрые и легкие, — и молодой человек не лжет. Тренировки действительно проходят с каким-то переменным успехом. Опять-таки, заслуга Головина. — А твое лето как проходит? Не собираешься на море?
— Лето какое-то скучное. Все знакомые разъехались. Папа обещает, что к морю выберемся, только верится в это с трудом, — вздыхает Ника, отпивая немного кофе.