— Привет, — слишком безразлично, просто чересчур. Кого она пытается обмануть? Ведь больше всего сейчас хотелось очутиться в его объятиях и почувствовать вкус его губ.
— Давай помогу, — Саша не спрашивает, а ставит перед фактом. Подходит почти вплотную, забирая из ее рук пакет и невесомо касаясь ее ладони своей. Обоих пронзает разряд тока. Шикарно! Просто шикарно!
— Спасибо, — Ника не знает, что еще сказать, не знает, как перестать дрожать от его прикосновения. Она так долго его не видела, закапывала свои чувства поглубже, уговаривала себя забыть его. А сейчас, когда он появился вновь в ее жизни все попытки показались такими ничтожными.
Головин уверенно пошел к подъезду, Ника плелась где-то сзади. Около дверей молодой человек остановился и повернулся к девушке. Вероника обошла его настолько далеко, насколько это вообще было возможно в таком маленьком пространстве и приложила электронный ключ к замку. Дверь щелкнула, пропуская ребят внутрь. Благо лифт недавно починили, и теперь не нужно долго подниматься на девятый этаж. Слишком уж это высоко.
К счастью девушки, которая до жути боялась оставаться с Сашей наедине, в лифт вместе с ними вошел сосед по лестничной площадке. За те пару минут, пока лифт ехал на нужный этаж, все перекинулись только парой фраз.
Уже будучи в квартире, Ника осознала, что теперь-то они точно вдвоем. Мама придет с работы только завтра утром, а папа скорее всего слишком поздно вечером.
— Поставь, пожалуйста, пакет на диванчик на кухне, я разберу позже, — Саша молча кивнул и выполнил ее просьбу. Только он скрылся из виду, сразу стало легче дышать. Казалось, что Головин просто выкачивал весь воздух из ее легких, стоило ему только приблизиться слишком близко.
Стоять в прихожей было бы глупо. В конце концов он зачем-то же пришел, и, наверное, стоило узнать, зачем. Собравшись с силами, Ника прошла на кухню. Саша увлеченно доставал из пакета многочисленные продукты и раскладывал их на столе. С одной стороны, эта картина жутко умиляла, но, с другой — казалось, что он чересчур вольно себя ведет.
— Да я сама разберу, — Вероника попыталась взять у него из рук бутылку молока, но вместо бутылки коснулась его руки. Подняла голову и просто утонула в его глазах. Земля начала медленно уходить из-под ног, и если бы Ника не схватилась за столешницу, то точно бы упала. Его близость опьяняла, манила. Стоило отвести взгляд, как наваждение прошло, и вспомнился момент, когда он также приходил к ней, говорил, что расстался с Алиной, почти признавался в любви, а потом… потом эта сказка закончилась, и наступила жестокая реальность. Зубы свело от омерзения к самой себе, да и к нему тоже. Резко подняв голову, Ника практически прорычала:
— Зачем ты пришел?
Саша ждал этого вопроса. Он запустил руку в волосы, привычным жестом взъерошивая их. Так, наверное, лучше думалось.
— Я расстался с Алиной, — почти шепотом, будто бы сам еще не до конца в это верил.
— Однажды ты мне уже это говорил. Напомнить, что произошло дальше? — Ника принимается убирать продукты в холодильник, да вообще, что угодно делать, лишь бы не смотреть на него.
— Это правда, — на выдохе.
— И что теперь? — девушка с силой захлопывает дверцу холодильника.
— Я хочу быть с тобой, — Саша не понимает, куда делась его решительность. Он практически мямлит, а так явно быть не должно.
— Мы не можем быть вместе! — резко, настолько резко, что девушка даже на несколько секунд начинает думать, что ранила его своим острым языком.
— Да почему? — глаза Головина метают молнии, он искренне не понимает, почему она так его динамит.
— Я не хочу быть с тобой! — еще один удар под дых, сильнее, больнее.
— Ложь! — Саша хватает Нику за руку, разворачивая к себе лицом. Он должен видеть ее глаза, только они всегда говорят правду. — Наглая ложь! — констатирует факт молодой человек, резко отпуская девушку.
— Думай, что хочешь, но так будет лучше, — Вероника изо всех сил старается не заплакать, не показать ему свою слабость, не показать ему, что она действительно лжет.
Головин внимательно на нее смотрел, наверное, хотел прочувствовать ее состояние.
— Как нам может быть лучше, если мы не вместе? — вопрос срывается с его губ. Ника хотела что-то съязвить, снова ударить больнее, лишь бы он перестал мучить, даже открыла для этого рот, но тут раздался звонок в дверь. Спасительный звонок, мать его.