Но гитара — в комнате, а звук — в голове, громкий, просящий выхода. Почему он не почувствовал раньше? Должно быть, чувствовал, но отгонял от себя в тревожной злости, задавленный учёбой, стрессом и страхом быть изгнанным. Чёрт. Какого хрена он делает между книжных полок? Что ещё он хотел найти, из ненужного и бесполезного учебного материала? Звук распирает голову изнутри, он ничего не помнит, он ничего не знает, пять тонких линий пляшут перед глазами, а сбоку слева на них — кривая спираль с петлёй. Скрипичный ключ.
Нотная тетрадь ему всё же пригодится. Но чистая. Нужно записать… И слова. На этот раз у музыки есть голос. Сильный низкий голос. Вот только… чей?
Ману вышел или скорее выбежал из опостылевшей библиотеки, держась за голову так, будто она угрожала оторваться и улететь. Оставил дверь нараспашку.
Сосредоточенно наблюдавший за ним демон вздохнул, казалось бы, с облегчением, но одновременно нахмурился. Повернулся — за его спиной стоял сын, условно старший из двух близнецов.
— Мальчика поцеловала муза. На пике снедающего чувства он только-только созрел принестись тебе в жертву. Но ты можешь убить сейчас их обоих. Юлиус, тебе точно нужен этот пир боли и предательства?
— Я — его муза. И я ещё не целовал его. И если мой мертвящий поцелуй обладает такой феноменальной силой, вдохновения цыплёночку отсыплют самосвалами.
Комментарий к 13. Ученье - свет, или помощь пришла откуда не ждали
¹ Несмотря на всемирно распространенное упрощение “you” , означающее и «ты», и «вы», в английском языке существует редкая форма «ты» (thou), и среди оборотней, проживавших на просторах материка Лантааль (альтернативная Северная Америка), она находится в широком употреблении — равно как и различная другая лексика, упраздненная в современном английском.
========== 14. Верю не верю, или игры в религию ==========
——— Часть 1 — Агнец божий ———
На счёт «три». Он сможет. И переминаться с ноги на ногу прекратит. Раз, два…
— Ксавьер.
— Чего тебе, малой?
Ману, не до конца поборов нерешительность, зашевелил искусанными губами. Но ни звука выдавить больше не смог. И просто протянул черный тубус, перевязанный по центру ярко-золотой ленточкой.
Кси удивлённо перестал печатать. А Старый Ворчун, маячивший серым металлическим лицом на третьем экране из пяти, произнёс отчётливо в повисшей тишине:
— Демиург, у вас сильно подскочил дофамин.
— Знаю… — протянул главный программист корпорации и нехотя прощупал себе пульс. — Мне ещё и кровь в голову бросилась до синего пятна перед глазами. Но это мелочи.
— Забирать подарок мой будешь? — нетерпеливо перебил Ману.
— А что в нём? И объясни зачем?
— Помириться хочу. Я не такой уж и хреновый брат.
— Угу. Когда тебе что-нибудь от меня нужно. Что на этот раз?
— Ничего. — И, перехватив недоверчиво-раздражённый взгляд ядовитых глаз, воскликнул: — Да правда, блядь, ничего!
— Ладно. — Ксавьер взял тубус. — Там точно не самодельная бомба из протухшего кетчупа, котлет и вермишели?
— Честное слово, пошлю тебя сейчас, забыв все хорошие манеры. Открывай!
Кси фыркнул и аккуратно развязал ленточку. Под ней оказался ещё слой прозрачной клейкой ленты. После её отклеивания тубус распался сам на две половинки, и из него выкатились четыре сильно потёртых и потрескавшихся деревянных шара, покрытых, однако, поверх старых щербин блестящим защитным гелем. Два шарика Ксавьер успел поймать, ещё два покатились по полу. Их поднял Мануэль и подал брату.