Он рывком разворачивает мальчика на спину. Плошка, расплёскивая воду, летит на пол. Сжимая Генкины плечи, склоняется над ним, стараясь поймать уходящий в никуда взгляд.
— Ведь не прижилась ещё, не прижилась! Отдай! Мне! В душу!
— В душу, в душу, — шевелятся губы мальчика.
— Да! Мне, мне в душу!
— В душу, в душу.
Генка смотрит на Семёна, и губы его расплываются в безумной улыбке-оскале.
— А где она? — спрашивает Генка.
— Здесь она, здесь, — суетится Семён, ударяя себя в грудь.
— Гниль, — говорит Генка и смеётся, — одна гниль.
— Молчи, гадёныш! Нет! Отдай, отдай!
— Возьми.
— К-как?
— Сам.
Семён смотрит на Генку, а затем стягивает одеяло и склоняется над ним.
Когда возвращается Дик, Генка вновь лежит, отвернувшись к стене. А Семён точит свой охотничий нож.
— Опять за кшеками собираешься? — спрашивает Дик.
— Нет.
Дик заглядывает в тарелку. Мясо не тронуто.
— Я съем, что ли? Не пропадать же.
— Что за лесом?
— Нишего, — отвечает Дик с набитым ртом, — тихо.
— Это хорошо, — кивает Семён, откладывая в сторону точило и поднимая на Дика глаза.
Тот замирает с ложкой у рта.
— Откуда? — любопытствует он и падает на пол с торчащей из глазницы рукоятью ножа. Пару раз дёргается и затихает.
— Вот так, Штоц, теперь ты обратишь на меня свой взор?
Мальчик садится на кровати, смотрит на мёртвого Дика и улыбается.
— Я теперь никогда не стану прежним? — спрашивает он.
— Нет, — вытаскивает и вытирает нож Семён.
— Почему мне не страшно, почему не горько или не противно?
— Анестезия сердца, души.
— Она пройдёт?
Семён встречается с мальчишкой взглядом.
— Молись Штоцу, чтобы этого не случилось.
— Кару ты тоже убьёшь?
— Нет, она нужна мне живой.
— Зачем?
Мужчина ухмыляется.
— Увидишь.
— Она скоро вернётся?
— Уже на подходе.
— Откуда знаешь?
— Чую. Оденься и помоги убрать Дика.
— Здорово она меня покусала, — отмечает Генка, натягивая штаны и морщась от боли.
Они вытаскивают Дика из землянки и относят к дальним кустам.