— Ох, Джонни, знаешь, в чём твоя проблема? — потянула она, потирая лоб и посмотрев на него чуть снисходительно.
Джон почувствовал её взгляд и выпрямился.
— Я — непроходимый тупица? — предположил он.
— Ну, вторая большая проблема, — задумалась Мисси, но в ту же секунду продолжила. — Ты — пугливый ребёнок, который не может поверить, что кто-то действительно способен тебя полюбить. Прячешься за свою маску сноба и циника, но в душе — маленький ранимый цветочек с больным эго. Я понимаю, что за этот комплекс нужно сказать «спасибо» Ривер, но ты сам не пытаешься ничего исправить. С чего ты взял, что эта Клара, предпочтёт тебе Пинка? Она ушла с тобой, она осталась с тобой и не пыталась никуда сбежать. Даже утром, когда ты выглядишь, как помятая сова! Если ты не прекратишь подозревать окружающих в тайном предательстве, то сойдёшь с ума.
— Но я…
— Тихо! Я не закончила, — её кошачьи глаза сверкнули опасным блеском. — Джон, единственный выход для тебя — открыться ей, показать свою изнанку, чтобы она смогла тебя понять. Признайся ей во всём, а главное — скажи, что любишь её. Если уж ты и вправду умудрился так влюбиться в эту девчонку за полдня!
У него было никаких причин ей не доверять, пусть это прозвучало слишком просто. Джон сомневался в успехе предложенного плана и даже попытался было поспорить, но Мисси была непреклонна. Она настаивала на признании. Вообще-то это противоречило её натуре: такая женщина, как она, никогда бы не купилась на сантименты или искренние мольбы о прощении. Но Клара — не Мисси, и его подруга сразу почувствовала разницу между ними.
Окончание их разговора было коротким: всё, что им хотелось друг другу рассказать, они обсудили днём раньше. Долгие откровенные беседы — не для их дружбы. Да и те несколько минут, что они разговаривали в гостиной, были гораздо продуктивнее и ценнее: выходя за порог, Джон чувствовал желанное воодушевление. Мисси своей безжалостной прямотой и твёрдостью буквально расправила ему плечи, напомнила о том, из чего они оба сделаны. Даже улыбка вернулась на его лицо.
В дверях Мисси не преминула завершить их встречу очередной шпилькой.
— Ты ведь понимаешь, что только полная уверенность в твоей гетеросексуальности не позволяет мне беспокоиться о своих сыновьях? — она манерно повела бровями.
— Ни в чём нельзя быть уверенным, — усмехнулся Джон. — Месячные ещё не закончились? Гарри ничего не узнает, обещаю.
Мисси улыбнулась ему в ответ и закрыла дверь.
К вечеру похолодало и неожиданно потемнело. Приглушённый свет фонарей действовал на Джона успокоительно: он будто бы поверил в то, что в Блэкпуле всё непременно наладится. Он отправится к Кларе сразу с поезда, во всём признается, раскается и… Собственно, что «и»? О том, что с ними будет после того, как Клара его выслушает (стоило добавить «если захочет»), ему думать не хотелось. Как искупить свою вину? Что она может у него потребовать? Вряд ли Клара уподобится тем корыстным штучкам, готовым простить что угодно за хорошую роль. Да и нужно ли ей это? Ведь Джон, по совести говоря, не многое мог ей предложить. Руку и сердце? Вариант ещё смешнее. Утром он назвал её шлюхой, а вечером предложил стать его женой. Какая-то дешевая история для бульварной прессы. И что же тогда он может дать Кларе Освальд?